Социальная дифференциация: в чем ее смысл для современного общества?

Видео: Несвобода и проблемы современного общества. Ковалёв С.В

В XIX веке были распространены такие взгляды на социальную структуру общества, согласно которым, главным критерием для определения социальной дифференциации было отношение к средствам производства. В частности, на такой точке зрения стоял марксизм. Однако его теоретики выделяли не только классы, но и прослойки внутри каждого класса (например, мелкая, средняя и крупная буржуазия), тем самым подчеркивая, что неравенство и отчуждение характерны для любых групп людей. Тем не менее, они считали, что их следует преодолеть, и такой класс, как пролетариат, играет в истории именно эту миссию.

Видео: Круглый стол «Сила возраста: размышления о старости в современном мире»

В противовес классовой теории сложилась концепция, в основе которой тоже лежала социальная дифференциация. Автором этой теории стратификации был Питирим Сорокин. Он разработал целую систему признаков и критериев общественного расслоения, формирующих структуру социального организма. Сорокин различал одномерную и многомерную стратификацию, то есть, разделение общества на такие группы, как «страты» по одному признаку и по целой их совокупности. Он разделял эти страты по таким характерным чертам, как занятость, доходы, бытовые условия, образование, психологические черты, религиозные верования, стиль поведения, и многие другие. Многие современные социологи считают страты базовым и «конечным» элементом социальной структуры.

Ученых также интересовало, насколько судьба индивида и социальная дифференциация общества детерминированы разделением на страты. Они рассчитали возможность перехода из одной группы в другую (горизонтальная мобильность), а также внутри классов (вертикальная), на протяжении одного, двух или более поколений, выделив среди них закономерную и случайную мобильность. В изучении проблемы стратификации большую роль сыграла теория Макса Вебера. Он полагал, что различие между группами людей обусловлено не только доступом к общественному богатству, власти и праву, но также и социальными показателями – статусом и престижем. Согласно Веберу, каждой группе присущ определенный стиль жизни – привычки, стереотипы, ценности.

Изучением норм, определяющих поведение людей в общественной системе, а также того, как социальная дифференциация влияет на их статус, занимались такие философы и социологи, как Линдон и Мид. Такие составляющие социальной роли, как стереотип и престиж, заставляют человека соответствующим образом, разделяемым их группой, оценивать какого-либо человека или явление (например, какого бренда одежду покупать, отправлять ли детей учиться в Йелький университет, обязательно ли иметь роллс-ройс или мерседес). Если же человек хочет освободиться от навязанной ему роли, как правило, считается, что он утратил престиж, и к нему могут быть применены социальные санкции.

Социальная дифференциация в таких случаях оборачивается реакцией группы, а то и целого общества, на поведение индивида, который «уклоняется» от выполнения ожиданий, соответствия общепринятым нормам и ценностям. Подобные санкции могут быть предусмотрены законодательством, а иногда они базируются на обычаях, морали или религии. Особенно это характерно для традиционного общества, когда идут в ход даже физические действия – избиение, смертная казнь, самосуд или линчевание, лишение свободы. В других случаях применяются такие экономические санкции, как штрафы или конфискация имущества. Но в большинстве современных стран в основном ограничиваются выказыванием знаков неуважения.

Взаимодействие между социальными ролями, статусом, санкциями, престижем и другими подобными механизмами изучает особая дисциплина, интеракционизм. Каждая такая группа, утверждают ученые, создает свой собственный «мир», где расписан «сценарий жизни», те или иные поступки, определенная одежда. Существует даже социальная дифференциация языка, порожденная отличиями между крупными коллективами людей в профессиональной или корпоративной области. Но такие миры нестабильны. Те или иные общественные события, особенно крупного масштаба, заставляют людей переосмысливать свои роли и совершать иногда совершенно неожиданные действия. Так происходит изменение привычного мира, в котором роли распределяются вновь.