Время и книги Владимира Сорокина

Его называют классиком постмодернизма и звездой литературного соц-арта. Книги Владимира Сорокина вызывают не просто споры. Его прозаические и драматические произведения – это скандал, причина для акций протеста, повод для начала судебных разбирательств.

Видео: Владимир Сорокин "Землянка" (аудиоспектакль)

Слишком неординарно его творчество даже для современной русской словесности, в которой уже давно провозглашена полная свобода. Для тех, кто верит в существование отечественной литературной традиции, Сорокин – прежде всего выдающийся мастер слова, владеющий арсеналом языкового наследия, рождающий новые направления развития русского языка. Хотя ощутимое влияние книг писателя на современное общество не ограничено только виртуозностью стиля.

Начало

Он родился в подмосковном Быкове 7 августа 1955 года. После окончания Московского института нефти и газа стал инженером-механиком. Средой, где формировались художественные предпочтения и взгляды на окружающую действительность, сам писатель называет московский художественный и литературный андеграунд начала 80-х.

Первые опубликованные книги Владимира Сорокина – роман «Очередь» и сборник рассказов – появились на русском языке, но в Париже, в эмигрантском издательстве «Синтаксис» (1985). С тех пор за рубежом, особенно в Германии, Франции, Польше, Японии и Китае крупными тиражами издавались все его важнейшие произведения. Выход Сорокина к массам читателей на родине произошел только в 1992 году, когда появились первые публикации в журнале «Искусство кино».

Абсурд соцреализма

Из первых откликов критики и читателей стало ясно, что появился крупный мастер. Высокое качество владения слогом не вызывало сомнений, но выражаемые безупречным стилем идеи рождали яростную полемику. Ранние романы – «Норма» (1983), «Тридцатая любовь Марины» (1984) – рисовали общество, основанное на жестком регламенте на всех уровнях: от государственной идеологии до бытовых мелочей. Форма гротеска и абсурда, выбранная Сорокиным, не могла скрыть объект аналогии. Шок от некоторых деталей текста был особенно сильным у тех, кто видел в советском прошлом оптимальное устройство жизни.

Писателя называют одним из главных могильщиков социалистического реализма в литературе и ведущим мастером возникшего на его бренных останках соц-арта. «Тридцатая любовь Марины» - яркий образец этого направления.

В выверенных по стилю текстах легко опознать ссылки на то, что заполняло книжные магазины по решению идеологических органов. Заменяя привычные и согласованные цели и устремления героев производственных эпопей абсурдным и жестоким символом, книги Владимира Сорокина провозглашают неестественность несвободы, протест против давления абсолютной воли большинства.

Зеркало перемен

Тексты Сорокина обладают всеми видимыми признаками принадлежности к эпохе постмодернизма. Им присущи свободное обращение с формой и фабулой повествования, наличие иронии и черного юмора, использование неформальной лексики и языковые эксперименты. Есть в них и классическая традиция злободневной реакции на события и анализа их с выстраиванием глобальных или близких по времени прогнозов.

Следующие крупные вещи писателя – «Роман» (1989), «Сердца четырех» (1991) и «Голубое сало» (1999) – современники глобальных изменений, которым подверглись страна и мир с началом перестройки и гласности. Их влияние в тексте ощущается, хотя там нет публицистической реакции на происходящее. В основе повествования альтернативная история или фантазийные импровизации.

Амплитуда общественных и политических потрясений вылилась в особо масштабное отклонение от привычных литературных и моральных устоев. За «Голубое сало» на автора было заведено дело о распространении порнографии, а «Сердца четырех» считается даже почитателями Сорокина одной из самых жестоких книг.

Циклы и трилогии

Страна, меняясь, входила в XXI век. Новым предстал своим читателям и Сорокин в «ледяной» трилогии: «Лёд» (2002), «Путь Бро» (2004) и «23 000» (2005). Писатель создал в этих романах, имеющих общие сюжетные ходы, особый и сложный мир. По мере выхода они расширяли и усложняли сюжет, закамуфлированный под привычные для советской научной фантастики ходы. Сам писатель говорил, что в трилогии впервые для него содержание было важней формы. Результат, как всегда, вызвал неоднозначную реакцию.

Видео: Женя Оршулович (Владимир Сорокин) Шутки, анекдоты

Сериальное мышление – один из самых актуальных признаков современного литературного процесса. Книги Владимира Сорокина, появившиеся в нулевых годах нового века, имеют тенденцию образовывать целые вселенные, построенные вокруг одного программного произведения. Таков «День опричника» (2006). От него тянутся нити к «Сахарному Кремлю» и последним по времени текстам.

Взгляд в будущее?

Неожиданно Сорокин стал считаться провидцем. Всесилие силовых структур, квасной патриотизм худшего пошиба, изоляция от мира, живущего «неправедным» укладом, из фантасмагории вдруг стали обретать объективный характер.

Многие ощущают вероятность претворения в жизнь реальности, нарисованной в романе «Теллурия». Владимир Сорокин в публичных выступлениях говорит, что не рад такому совпадению с его мнением о путях развития мирового сообщества, и возвращение цивилизации в Средневековье – лишь один из вариантов.

Театр и кино

Современному писателю хватает мест для приложения сил и таланта. Кроме художественных текстов, Сорокин ведет блоги и страницы в электронных СМИ, пишет пьесы для театра, сценарии для фильмов и даже либретто для оперы. Постановку оперы Леонида Десятникова «Дети Розенталя» в Большом театре сопровождали протесты блюстителей нравственности, призывавших не допустить на главную сцену страны матерщину и порнографию. В первых рядах моралистов стояло молодежное движение, требовавшее в своё время запрета одного из лучших романов, которые написал Владимир Сорокин, - «Голубое сало». В итоге получилась высокоэффективная рекламная кампания, поднявшая тиражи книг Сорокина и привлекшая еще больший интерес к постановкам по его пьесам.

Литература уже давно перестала быть руководством к действию в реальном мире. От неординарных и эпатажных текстов Сорокина падают в обморок именно те, кто помнит печатное слово как непреложную инструкцию. Но есть Время - самый правильный и надежный литературный критик, который расставит нужные акценты и определит уровни влияния.